УБОП по Иркутской области

История подразделений БОП Иркутской области

Руководители

? - 2006
Петр Иванович Ковальчук

Родился 5 июня 1951 года в селе Солодыри Володар-Волынского района Житомирской области (Украина).
В 1980 году закончил Иркутский государственный университет по специальности «Правоведение».
Начинал трудовую деятельность рабочим ремонтно-строительного участка в г. Слюдянка Иркутской области. Служил в УВД Иркутского облисполкома (г. Иркутск).
Работал заместителем директора КИВЦ Всесоюзного лесопромышленного объединения «Иркутсклеспром».С 1987 по 2006 год – служба в ГУВД Иркутской области.
Он создавал в 90-х годах и несколько лет возглавлял новую структуру при УВД Иркутской области – УБОП, или Управление по борьбе с организованной преступностью. Именно при нём все местные криминальные авторитеты были взяты на учёт, появилась солидная база данных по воровскому движению в Приангарье, возбуждены первые уголовные дела по бандам. Сам Пётр Иванович признаётся, что это время было самым интересным за годы его службы в милиции.
Затем должность первого заместителя начальника ГУВД, руководителя криминальной милиции Иркутской области. Она позволила борцу с мафией продолжить начатое дело – разработку Братского преступного сообщества, пытавшегося контролировать власть и бизнес в регионе. Около десятка лет понадобилось команде под управлением Ковальчука для того, чтобы реализовать начатые ещё в УБОП наработки и довести дело до конца: упрятать на долгие годы (вплоть до пожизненного заключения) руководителей и боевиков одной из самых мощных преступных организаций России.
С 23 мая 2006 года – и. о. руководителя, с 9 октября 2006 года - руководитель Управления ФНС России по Иркутской области и Усть-Ордынскому Бурятскому автономному округу.

2006-2008
Игорь Николаевич Кочнев

Глава из книги "Прошлым веком в Иркутске: 90-е..."

Иркутская область всегда была местом концентрации лагерей. Но в 1990-е годы в Приангарье дислоцировалось более 50 так называемых исправительных учреждений. Из них ежегодно освобождалось около 10 тысяч осужденных. Как правило, они тут и оседали – при этом предпочтение в выборе места жительства отдавалось Иркутску. Кроме того, на территории региона находился знаменитый Тулунский централ, так называемая крытка – одна из десяти зон СССР, где существовал тюремный режим как способ наказания.

В начале 1990-х там одновременно содержалось от 10 до 17 воров в законе, которые, конечно, имели каналы с волей и влияли на криминогенную обстановку, особенно в областном центре. Неудивительно, что Иркутская область попала в число первых регионов, где было создано подразделение уголовного розыска по борьбе с организованной преступностью. Десятилетие, получившее название «лихие девяностые», останется в истории годами преступного беспредела, когда мафия будет ожесточенно бороться за место под солнцем и делить сферы влияния на экономику, не обращая внимания на случайных жертв криминальной войны.
Лаврушники против славянКриминальной столицей Приангарья в начале 1990-х годов был Иркутск. В то время лидирующее положение в местной преступной среде занимали грузинские «авторитеты», так называемые лаврушники, во главе с осевшим в Иркутске после освобождения из тулунской спецтюрьмы вором в законе Махо (Ильей Симония) и зачастившим в Сибирь Скотом Тбилисским (Паатой Гудашаури). Кавказцы занимались созданием общака (воровской казны) и развивали криминальный бизнес: вывозили лес и дефицитные в те годы автомобили, которые приобретались мошенническим путем по целевым чекам, собирали дань с коммерсантов. Лаврушниками двигал, прежде всего, экономический интерес – широкие возможности для преступного промысла, которые открывались с реформами.
Славянам, понятно, не нравилось, что кавказцы разевают рот на чужое добро. Воровские традиции в регионе и ее столице к тому времени уже сложились. В 1989 году в областном центре бизнес был поделен между основными
преступными группировками. Одной из самых влиятельных среди них была ОПГ Владимира Соломинского, сына известного своей виртуозностью карманника Культяпого. Будучи вором в законе, Солома осуществлял общее руководство преступной деятельностью и улаживал конфликты между криминальными организациями. Группировка Владимира Кофмана (Юмата) занималась рэкетом в отношении спекулянтов и кооператоров, бригада Степана Пилива (Стэфан) сосредоточилась на поборах с наперсточников и фарцовщиков. Александр Гармаев (Гармай) предпочтение отдавал грабежам и рэкету, а у Орлова (Орла) и Шубина (Шубы) любимой темой были наркосбыт и фарца. Вес в преступной среде набирали Павел Киселёв (Кисель), Александр Вологжин (Повар) и Владимир Полушин (Волк), отвечавшие за угон дорогих автомобилей и вымогательство. Они имели коррумпированные связи в правоохранительных органах, успешно крышевали фирмы, внедрялись в легальный бизнес.
«Русский» клан возглавлял тогда сам Япончик – Вячеслав Иваньков, один из наиболее авторитетных в стране законников. Он сидел в тулунской крытке и рулил прямо оттуда. В его команде числились уважаемые воры Боец, Стрела, Сахно и Тимур. «Правильному» Япончику было сложно смириться с тем, что некоторые лаврушники покупали корону вора, а их иркутский лидер Махо имел в биографии темное пятно – сидел за убийство по найму.
Когда должность смотрящего за регионом из рук Иванькова получил Владимир Тюрин (Тюрик), разборки между славянами и лаврушниками достигли апогея.
Центр преступного движения к этому времени переместился из Иркутска в Братск, где «заседало» теневое правительство региона, раздававшее «портфели» своим представителям – положенцам – в городах и районах.
9 февраля 1994 года Тюрик заявил на сходке, что Симония развенчан, и назначил положенцами Иркутска Олега Болбатовского (Балду) и Владимира Толстикова (Толстика). Тогда же он отправил в областной центр Диму Братского с наказом проводить антигрузинскую линию.
Однако Балду, а вслед за ним и Диму застрелили (Толстик позднее пропал без вести). В ответ славяне прикончили Пату Гудашаури – одного из лидеров лаврушников, друга Махо. В него выпустили очередь из автомата через окно квартиры по улице Бограда. На подъезде, где жил Скот Тбилисский, соратники прицепили мемориальную доску, отдав дань почестей герою криминальных разборок (ее убрали после жалоб жильцов дома).
Махо успел тогда сбежать в Сочи, где на него тоже было совершено покушение. Лаврушники сопротивлялись еще несколько лет. В 1995 году в Иркутск прибыл грузинский вор Эдуард Габелая (Цуцуна) – пытался наладить контакты со славянами, заручиться поддержкой чеченско-дагестанской диаспоры. Но был похищен и пропал без вести.
Ключевые административные посты в криминальном Иркутске всегда занимали местные «авторитеты», с середины 1990-х это были люди Тюрика. Никто из заезжих никогда не был посажен в областном центре на «царствование». Смотрящие в областном центре менялись часто, как в калейдоскопе. В те лихие годы они – все до единого – заканчивали свою жизнь под пулями или пропадали без вести. И все же эта должность в воровском сообществе продолжала оставаться очень почетной.
«Синие» против новых русских воровОднако и после того, как кавказцев удалось вытеснить из региона, мир и благоденствие в преступной среде не наступили. Славяне начали грызню между собой. Передел сфер криминального влияния в областном центре уже завершался.
В 1995 году скончался директор Жилкинской нефтебазы Юрий Склянов, которому в подъезде плеснули серной кислотой в лицо. Через год был расстрелян директор иркутского кабельного завода Владимир Цехмистренко. Подобные акции устранения неугодных предпринимателей помогали криминалитету войти в экономику. Только мир их никак не брал.
Теперь на первый план в криминальной войне вылезли идейные разногласия между «старыми» законниками, чтущими воровские традиции, и «новыми», которые жили не «по понятиям». Хотя вообще-то по неписаным воровским законам все крестные отцы считались персонами неприкосновенными, но это правило не помешало разгореться в регионе очередной войне воров.
Солома, освободившийся из ИТК-6 по болезни, выдвинул принцип «Братск – братчанам, Иркутск – иркутянам». И вокруг него в областном центре сплотились старые воры, недовольные порядками смотрящего из Братска – криминальной столицы региона. Но переиграть Тюрика за всю историю воровского движения не удавалось никому и никогда.
Новый криминальный правитель являл собой полную противоположность своего предшественника Александра Моисеева (Маси). Если наркоман Мася, едва осиливший пять классов средней школы, собирал вокруг себя типов с наколками – «синих», как говорят блатные, то Тюрик, производивший впечатление образованного и интеллигентного человека, предпочитал общаться с руководителями крупных предприятий, завязывать серьезные знакомства в бизнес-среде и органах власти.
Глава теневого правительства региона переехал на постоянное место жительства в Москву, много времени проводил на своей вилле в Испании, но ему удавалось и издалека управлять своей криминальной вотчиной, что называется, эффективно. Взять над ним верх у «синих» не получалось.
Солома попытался было зайти на ИркАЗ, но был расстрелян в 1995 году в Москве. В мае 1996-го ряды старых законников пополнили только что коронованные воры Акбашонок и Кучер. Но через пару месяцев Николай Акбашев уже лежал в гробу. В него бросили гранату, от взрыва которой погибли, кроме него, еще трое посетителей шашлычки возле остановки «Норильская». А в декабре состоялось покушение на Дмитрия Кирдянова (Кучера), после которого он едва выжил.
В 1996 году кресло «серого мэра» Иркутска занял Павел Киселёв по кличке Кисель, освободившийся из колонии № 2, где отбывал наказание за грабеж.
Павел Евгеньевич пытался играть роль респектабельного бизнесмена: оформил ЧП Киселев, имел офис в гостинице «Интурист». При этом жестокость нового теневого «градоначальника», что называется, зашкаливала. Положенец казнил всех, кто вел себя «неправильно». В марте 1998 года по его приказу был застрелен генеральный директор ООО «Восточная Сибирь ЛТД» Юрий Романов – только за то, что отказался продать приглянувшуюся Киселю машину по заниженной цене. Следующим, кто был наказан за «неправильное поведение», стал сподвижник смотрящего Король, заложивший в прокуратуре на допросе подельника. Предателя вывезли на Иркут, где били, топили, прострелили ногу. После чего в поле зрения Киселя попал некий Кирс, который, по мнению положенца, поступил неправильно, приютив в своем доме Короля. Этот адрес – дом № 10 по улице Коммунистической – не раз поминался в тот год в криминальных сводках. Сначала в его окрестностях звучали автоматные очереди – это Кисель пытался достать сердобольного хозяина, не желавшего выдавать друга. А когда калашников не помог (хотя попытка обстрела повторилась еще дважды – на проспекте Жукова и возле пристани «Ракета»), в ход пошел гранатомет «муха». Дом был взорван, погибли жена и 17-летняя дочь Кирса. За эти преступления на Киселёва завели уголовное дело по бандитизму, но он успел скрыться в Чехии. Кисель окажется последним, кто попытается встать на пути «братских». Но это случится в начале 2000-х, когда его с помощью Интерпола экстрадируют из Чехии и областной суд оправдает бывшего положенца Иркутска по 11 статьям Уголовного кодекса «за недостатком доказательств».
А пока у «идейных авторитетов» оставалась одна надежда – на освобождение из мест лишения свободы Сергея Бойцова. Биография у вора была в определенном смысле героическая. Он прожил всего 43 года, и 23 из них провел в местах лишения свободы. Сидел с 15 лет – за кражу, хулиганство с применением оружия, организацию бунта в зоне. Уже за колючей проволокой ему добавили срок за причинение вреда здоровью пострадавшего, которым оказался надзиратель. Корону вора в законе Боец получил благодаря Япончику, который содержался с ним в одной камере тулунской тюрьмы и очень уважал. Называл «цветком, выросшим на бетоне». В мужестве и решительности вору старой формации отказать было невозможно, но когда он вышел из ворот колонии, у него уже почти не осталось сторонников. Боец посетил могилы друзей и поехал для начала отдохнуть с женой на море. А братва в это время скинулась и купила для него квартиру из пяти комнат в доме № 114 по улице Трилиссера. Эта девятиэтажка получила печальную известность после покушения на «честного вора» в декабре 1998 года. В час дня взорвалась начиненная тротилом «тойота», поставленная рядом с тем местом, где всегда парковал свой «мерседес» Боец. Однако вор тогда отделался лишь легкими ушибами, перекувыркнувшись от взрывной волны через капот своего автомобиля. Жертвами разборок стали соседи и охранники важного жильца. Погибла супружеская пара, жившая в этом подъезде, еще двое получили осколочные ранения.
Боец сдаваться не собирался, он планировал расширить влияние воров старой формации – готовил к коронации своего последователя Андрея Верещагина (Верещагу). Но в феврале 1999 года оба были расстреляны в Москве. После чего в областном центре убили Владимира Никифорова (Никифора), которого «синие» прочили на роль смотрящего в Иркутске.
Автор Л. Ф. Бегагоина.
По материалам сайта "Мои года"

Лаврушники против славян

Криминальной столицей Приангарья в начале 1990-х годов был Иркутск. В то время лидирующее положение в местной преступной среде занимали грузинские «авторитеты», так называемые лаврушники, во главе с осевшим в Иркутске после освобождения из тулунской спецтюрьмы вором в законе Махо (Ильей Симония) и зачастившим в Сибирь Скотом Тбилисским (Паатой Гудашаури).

Кавказцы занимались созданием общака (воровской казны) и развивали криминальный бизнес: вывозили лес и дефицитные в те годы автомобили, которые приобретались мошенническим путем по целевым чекам, собирали дань с коммерсантов. Лаврушниками двигал, прежде всего, экономический интерес – широкие возможности для преступного промысла, которые открывались с реформами.Криминальной столицей Приангарья в начале 1990-х годов был Иркутск.

В то время лидирующее положение в местной преступной среде занимали грузинские «авторитеты», так называемые лаврушники, во главе с осевшим в Иркутске после освобождения из тулунской спецтюрьмы вором в законе Махо (Ильей Симония) и зачастившим в Сибирь Скотом Тбилисским (Паатой Гудашаури). Кавказцы занимались созданием общака (воровской казны) и развивали криминальный бизнес: вывозили лес и дефицитные в те годы автомобили, которые приобретались мошенническим путем по целевым чекам, собирали дань с коммерсантов. Лаврушниками двигал, прежде всего, экономический интерес – широкие возможности для преступного промысла, которые открывались с реформами.

Славянам, понятно, не нравилось, что кавказцы разевают рот на чужое добро. Воровские традиции в регионе и ее столице к тому времени уже сложились. В 1989 году в областном центре бизнес был поделен между основными преступными группировками. Одной из самых влиятельных среди них была ОПГ Владимира Соломинского, сына известного своей виртуозностью карманника Культяпого. Будучи вором в законе, Солома осуществлял общее руководство преступной деятельностью и улаживал конфликты между криминальными организациями. Группировка Владимира Кофмана (Юмата) занималась рэкетом в отношении спекулянтов и кооператоров, бригада Степана Пилива (Стэфан) сосредоточилась на поборах с наперсточников и фарцовщиков. Александр Гармаев (Гармай) предпочтение отдавал грабежам и рэкету, а у Орлова (Орла) и Шубина (Шубы) любимой темой были наркосбыт и фарца. Вес в преступной среде набирали Павел Киселёв (Кисель), Александр Вологжин (Повар) и Владимир Полушин (Волк), отвечавшие за угон дорогих автомобилей и вымогательство. Они имели коррумпированные связи в правоохранительных органах, успешно крышевали фирмы, внедрялись в легальный бизнес.

«Русский» клан возглавлял тогда сам Япончик – Вячеслав Иваньков, один из наиболее авторитетных в стране законников. Он сидел в тулунской крытке и рулил прямо оттуда. В его команде числились уважаемые воры Боец, Стрела, Сахно и Тимур. «Правильному» Япончику было сложно смириться с тем, что некоторые лаврушники покупали корону вора, а их иркутский лидер Махо имел в биографии темное пятно – сидел за убийство по найму.

Когда должность смотрящего за регионом из рук Иванькова получил Владимир Тюрин (Тюрик), разборки между славянами и лаврушниками достигли апогея.
Центр преступного движения к этому времени переместился из Иркутска в Братск, где «заседало» теневое правительство региона, раздававшее «портфели» своим представителям – положенцам – в городах и районах. 9 февраля 1994 года Тюрик заявил на сходке, что Симония развенчан, и назначил положенцами Иркутска Олега Болбатовского (Балду) и Владимира Толстикова (Толстика). Тогда же он отправил в областной центр Диму Братского с наказом проводить антигрузинскую линию. Однако Балду, а вслед за ним и Диму застрелили (Толстик позднее пропал без вести). В ответ славяне прикончили Пату Гудашаури – одного из лидеров лаврушников, друга Махо. В него выпустили очередь из автомата через окно квартиры по улице Бограда. На подъезде, где жил Скот Тбилисский, соратники прицепили мемориальную доску, отдав дань почестей герою криминальных разборок (ее убрали после жалоб жильцов дома). Махо успел тогда сбежать в Сочи, где на него тоже было совершено покушение. Лаврушники сопротивлялись еще несколько лет. В 1995 году в Иркутск прибыл грузинский вор Эдуард Габелая (Цуцуна) – пытался наладить контакты со славянами, заручиться поддержкой чеченско-дагестанской диаспоры. Но был похищен и пропал без вести.

Ключевые административные посты в криминальном Иркутске всегда занимали местные «авторитеты», с середины 1990-х это были люди Тюрика. Никто из заезжих никогда не был посажен в областном центре на «царствование». Смотрящие в областном центре менялись часто, как в калейдоскопе. В те лихие годы они – все до единого – заканчивали свою жизнь под пулями или пропадали без вести. Вячеслав АнтоновПо материалам сайта "boomboxpilot.ru"