1993-1999
Николай Артемьевич Меновщиков, генерал-майор милиции.
Родился 20 мая 1950 года в г. Улан-Удэ Бурятской АССР. Образование высшее юридическое.
С 1971 по 1973 обучался в Хабаровской средней школе милиции.
С 1973 по 1975 – инспектор, старший инспектор отделения уголовного розыска ОВД Железнодорожного райисполкома г. Хабаровска.
С 1975 по 1980 – начальник отделения уголовного розыска ОВД Железнодорожного райисполкома г. Хабаровска.
С 1980 по 1984 – заместитель начальника ОВД Железнодорожного райисполкома г. Хабаровска по оперативной работе.
С 1984 по 1990 – заместитель начальника отдела по раскрытию тяжких преступлений управления уголовного розыска УВД Хабаровского крайисполкома.
С 1990 по 2000 – начальник 6-ого отдела по борьбе с организованной преступностью. Затем зам. начальника ГУОП – начальник Дальневосточного РУОП при ГУОП МВД России.
1999-2003
Юрий Дмитриевич Фокин, генерал-майор полиции.
Родился 15 февраля 1954 в Новосибирске.
С 1972 по 1974 проходил срочную службу в рядах Советской армии.
С 1974 в органах внутренних дел. С 1974 по 1976 учился в Новосибирской средней специальной школе милиции МВД СССР (специализация &md.
Начинал работать инспектором уголовного розыска, занимал пост начальника отдела по борьбе с организованной преступностью УВД Новосибирской области. Затем — различные руководящие должности в органах внутренних дел в Москве и Уральском Федеральном округе.
С 1999 по 2003 — начальник Дальневосточного регионального управления по борьбе с организованной преступностью.
Указом Президента Российской Федерации в 2000 присвоено специальное звание «генерал-майор милиции».
Под непосредственным руководством Фокина успешно осуществлён ряд громких операций по борьбе с организованной преступностью, в том числе и арест криминального авторитета, вора в законе Евгения Васина, известного по кличке «Джем».
Указом Президента Российской Федерации в 2011 присвоено специальное звание «генерал-майор полиции».
С 2003 по 2011 — начальник Управления МВД России по Амурской области.
Когда в Хабаровске было образовано Дальневосточное управление по борьбе с организованной преступностью (ДВ РУБОП) - стало больше технического обеспечения, и мы переехали в удобное здание с большими кабинетами. Но самое главное, в управлении стали появляться первые компьютеры.
В то же время, «воры» стали приобретать значительную силу за счет тех денег, которые у них появились. И как следствие – деньги стали делать деньги. Казино, рестораны, торговые предприятия, коммерческие склады и т.д. Везде стояли свои люди, только вот информации об этом спруте не было никакой, так как она была разрозненной. Мы только знали, что все деньги идут через «смотрящих» за городом. Нужно было выяснить как это происходит.
Именно тогда, окрыленный первым успехом от использования городской телефонной базы данных, я задумалсяо другой, очень нужнойинформации о зарегистрированных предприятиях и их учредителей. Мысль была такая – если в соучредителях есть известные нам «злодеи» - значит, это предприятие относится к той или иной преступной структуре. Тогда не было подставных лиц и не прятали свои фамилии – все гордились своим бизнесом. При этом можно было выявить несколько кругов приближения к главным фигурам, а также выявить фирмы вспомогательные, подставные, одноразовые для отмывания денег и т.д. вплоть до транспортных и охранных предприятий. Одним словом, накрыть всю «криминальную мишпуху» одним разом без всякой агентуры, экономя наши силы и средства, которых в то время хронически не хватало!
Базу данных я получил, официальное письмо от нашего генерала сыграло свою важную роль и через день, у меня на 5 дискетах лежала свеженькая база данных всех предприятий Хабаровского края! Разархивировав весь массив данных, я в ужасе увидел совершенно другие расширения файлов! Мать вашу - что делать!? Тогда я впервые столкнулся с тем, что каждая организация сама писала программы для учета данных и сама их вела в закрытом режиме. В этом появилась большая проблема: или конвертировать все данные в единый формат или писать программу «паука», который будет искать во всех форматах одновременно! По тем временам это было архисложной задачей. Но решать эту проблему нужно было срочно!
Искал, читал, думал, как написать программу для получения «всей картинки» и через двое бессонных ночей, первая информация вышла в тираж.
Проанализировав полученные данные, я нарисовал простую схему – в середине общественная организация нашего местного уголовного авторитета с учредителями. От каждого из них шли кружочки предприятий, где они тоже учредители, потом следующий круг, и так далее. Не забыл я и про предприятия, которые были учредителями в других фирмах и организациях.
Было что делать и анализировать дальше, но я остановился на этом. Моя задача была достаточно простой - показать, что это можно делать и что это полезно для оперативной работы. Сейчас это выглядит легко и просто, но тогда сделать такую «картинку» было практически невозможно – не было ни каких данных об учредителях. Ну, в общем, всё, как всегда. Схему я нарисовал и отдал своему начальнику. Потом наступила недолгая тишина, после чего в нашем управлении совершился переполох. Все вдруг забегали и засуетились, меня вызвали к генералу.
– Твоя работа?
- Так точно, моя. Но, необходима более полная оперативная информация – тогда схему можно составить более детально и полно используя данные других отделов.
- Согласен. Иди.
Дальше я не делал эту «историческую план-схему», которая потом в разных цветах висела на совещанияхи даже в администрации хабаровского края. Лавры достались не мне, но мне этого и не нужно было. Мои мысли были уже далеко, а планы расширялись до небывалых высот. Я стал писать «научную работу» - какой должна была быть структура специального информационно-оперативного отдела нашего родного ДВ РУБОП!? Этот отдел решал бы весь информационный голод оперативников в нашем управлении и помогал активно бороться с организованной преступностью.Назвал я его - «Отдел информационной разведки». Вставляя этот текст (закладка), в свою разработку отдела надеялся, что эти слова станут моей визитной карточкой.
Спасибо нашему генералу – руководителю ДВ РУБОП Меновщикову Николаю Артемьевичу который поддержал мою концепцию по созданию такого отдела и дал ход документам в Главном управлении МВД России.
Через 3 месяца в ДВ РУБОП вернулся мой проект из Москвы по созданию «отдела информационной разведки» весь переписанный, оформленный «кремлевскими» объемами и масштабом. Это был строгий документ, регламентирующий создание и работу вторых отделов по ВСЕЙ СТРАНЕ, т.е. второй отдел внедрялся во всех краях и областях РФ, где были управления по борьбе с организованной преступностью! Такого не ожидал никто, видно тема созрела тогда основательно!
В этот раз неповоротливая административная машина сработала быстро, и вскоре положение о втором отделе было утверждено и внедрено во всех региональных управлениях России. В Дальневосточном РУБОП, начальником второго отдела назначили меня. По штату нужно было укомплектовать отдел людьми опытными и знающими. Но получалось как всегда – сработал административный ресурс, и каждый начальник стал рекомендовать «своего человека» на такое «сладкое место».
Мне всё-таки удалось перетащить четверых умных, перспективных оперов в новый отдел, которых я хорошо знал и уважал. Все остальные были «варягами» из разных служб МВД. Худо, бедно штат был укомплектован, а управление приобрело для отдела нужное оборудование, мебель и компьютеры. Нам выделили два больших, длинных кабинета, где вдоль стен мы и установили столы и технику. У меня своего кабинета не было.
Практически все начальники сразу же обзаводятся своими кабинетами «для совещаний» - это престижно. Но я считаю это не функционально, так как «отрыв» от народа и рабочего процесса приводит к сильным информационным погрешностям и вредит самому делу. Находясь «в гуще» своих людей, я знал всё, что делает каждый работник, чем живёт, у кого болеет мама, кто вечером идет на свидание, у кого какие проблемы.
Так было проще управлять коллективом, знать какие симпатии и антипатии у них друг к другу, у кого какие проблемы по работе. Это был мой уникальный стиль руководства. В любой момент я мог подойти и помочь сотруднику в его рабочей проблеме или даже заменить его в случае отсутствия или болезни. Нужно было быстро и качественно передать все свои знания другим. Мы учились каждый друг у друга, чтобы в экстремальный момент всегда была качественная замена.
Поначалу, не все в управлении (внутренний круг) хотели делиться информацией, ссылаясь на секретность, но очень быстро поняв, какая это выгода вовремя получать нужные сведения - «лед тронулся».
Опера тащили всё, что они добыли за сутки «на улицах». Кроме этого, мы «перелопатили» весь секретариат, архив, а каждый сотрудник второго отдела должен был выявить источник баз данных «на стороне».
Наши специалисты вытаскивали с жестких дисков любые сведения и «заливали» в наши необъятные закрома. Через полгода мы уже работали на полную катушку. Любой опер мог обратиться и получить у нас информацию по запросу. Второй отдел был создан для них, и мы старались им всячески помочь.
За два года авторитет нашего отдела вырос, мы обзавелись большими знакомствами и связями, контактировали не только с оперативниками МВД, но и разных ведомств – ФСБ, налоговая полиция, пограничники и контрразведка. Мы делали одно большое дело – ловили преступников и защищали государство.
Второй отдел «звенел» еще долгое время - до самого конца существования дальневосточного управления. А потом РУБОПы закрыли по всей стране за «ненадобностью», и весь наш опыт и информация канула в века! Приказ о расформировании системы Региональных управлений по борьбе с организованной преступностью был подписан в августе 2001 года.
15.11.2022 Автор: Пономарев Олег,
https://moment-istini.com/news/2-otdel-informatsionnoy-razvedki-dv-rubop.html
Из книги Вадима Курасова, подполковника милиции
Автор с 1993 г. по 2012 г. последовательно занимал должности от оперуполномоченного ДВ РУБОП до начальника отдела по борьбе с лидерами и авторитетами преступной среды, незаконным оборотом наркотиков, этнической преступностью, по подрыву экономических основ ОГ и ПС и терроризма ОРБ по БОП ГУ МВД РФ по ДФО.
Я стал старшим оперуполномоченным первого отдела РУОП по борьбе с организованной вооруженной преступностью, бандитизмом и квалифицированным вымогательством – так грозно тогда назывался мой отдел. Надо честно признать, что РУОП в большей степени формировались из сотрудников УВД, от которых начальство хотело избавиться, но опять же не всегда эти люди были никчемные, были и толковые опера, конфликтующие с маразматическим начальством, как говаривал мой товарищ (в 2000-е годы начальник бандитского отдела Главка), что ни дурак, тот начальник. Опера РУОП в корне отличались от культурных бэповцев, причем сравнение было явно не в пользу первых.
Я попал в ученики к Шорину Константину, долгое время проработавшему в патрульно-постовой службе, что и наложило на Костю определенный отпечаток. Костя любил пострелять при задержаниях преступников, и это было не самое худшее его качество, как я вскоре понял.
В СОБР я уже обращал внимание на этого опера, он постоянно ходил с пистолетом Макарова в открытой наплечной кобуре, так называемой оперативке, при этом энергично жестикулировал, создавая СИБУРДЕ[5 - Создать имитацию бурной деятельности.]. Как то раз я увидел, как Костя ехал по тротуару, явно торопясь на задержание, на оперативной машине с включенной мигалкой, мне даже самому захотелось оказаться в этой самой машине рядом с крутым опером.
Все оказалось не так круто, как смотрелось со стороны, я это понял в первый же день моей службы в отделе. Начальник отправил меня с Шориным на задание. Двигаясь по городу на служебной машине, Костя постоянно кого-то высматривал в потоке автомашин и несколько раз поручал мне записать государственные номера дорогих иномарок, преимущественно «лэнд крузеров», при этом ничего не объясняя.
Я, впрочем, не задавал лишних вопросов, понимая, что Шорин ведет какие-то секретные таинственные наблюдения, пока недоступные до моего ума.
В управлении (РУОП изначально находился в Хабаровске на улице Волочаевской 148) я протянул Косте красиво оформленную записку с номерами бандитских, как я думал, автомашин, Шорин не сразу понял, что это за номера, но, когда вник, сказал мне: «Оставь себе», чем серьезно заставил меня задуматься о связи между ездой на оперативной машине по тротуарам и оперативных возможностях Кости.
С Шориным было связано много смешных моментов, но мне особенно запомнился один, о нем я хочу рассказать. Не секрет, что все мы опера своеобразно планировали свое рабочее время.
Весь световой день, чаще всего, конечно, когда не было аврала, опера занимались личными делами. Фишка была в том, чтобы раз в день, позже раз в неделю, грамотно объяснить начальнику, чем ты был занят в рабочее время. Естественно, руководители были выходцы из тех же самых оперов и правила игры знали, но не любили, когда им откровенно, без изюминки, «заливали баки».
Костя Шорин любил экшен и без погонь, задержаний и тому подобных мероприятий откровенно скучал. С фантазией у него было не очень, и как-то раз Костя мучился, пытался на ходу сочинить какую-либо страшную, более или менее правдоподобную историю своих похождений за день. Алексеич, в то время у нас был начальником отдела Алексей Алексеевич Шумейко, выходец с «земли», с Индустриального райотдела, или по-простому «Индии», внимательно слушал Костю, хотя я уже видел по глазам Алексеича, что он ощущал себя рыбаком, который ждет малейшего движения поплавка, чтобы подсечь незадачливую рыбешку. Не знаю, ощущал ли себя карасем Костя, но потихоньку «угощение» заглатывал.
– Алексеич, установил я дикую банду на ДОСах.
Как я уже научился понимать Костю, «дикая» на его языке – это банда, которая не платила в «Общак».
– Да ну! – удивился Алексеич.– Чем занимается? Угоны?
– Не-е, выше бери, там все серьезно: грабежи, разбои, имеются стволы!
– Круто! – заводил Алексеич наживку прямо в прожорливую пасть «карасику». – Что-то я слышал краем уха, там, по-моему, старший у них Кирпич.
– Точно, точно Кирпич, – «карась» уже вовсю пережевывал наживку.
– А фамилия Сапрыкин? – Алексеич уже откровенно издевался над Костей, хотя тот в силу пэпээсного прошлого воспринимал все за чистую монету.
– Да, вспомнил, точно Сапрыкин, – «карась» глупо заглотил крючок.
– «Место встречи изменить нельзя», – резюмировал Алексеич.
Кто присутствовал, попадали со смеху, Костя правда не смеялся, просто не понял, в чем дело, в силу того, что невнимательно смотрел культовый фильм «Место встречи изменить нельзя», но оперским чутьем почувствовал, что неплохая, в общем-то, легенда лопнула по швам.
Под руководством Шорина я проработал около недели, после чего взмолился, и Алексеич дал мне вольную, разрешил работать без наставника. В нашем отделе, как и во всем РУОП, были демократические отношения, это касалось и взаимоотношений руководителей с подчиненными, и выбора объектов разработки, и планирования рабочего времени. Поэтому мне на выбор предложили несколько преступных групп (в то время аббревиатура ОПГ была еще не входу) для осуществления разработки.
Наш первый отдел РУОП был разделен на небольшие отделения, три – четыре человека в каждом, которые занималась разработкой определенного преступного сообщества.
В РУОП расклад бандитских сил в крае видели тогда примерно так.
• «Общак» – преступная группировка, возглавляемая дальневосточными ворами в законе, количество которых в 90-е на Дальнем Востоке (читай: в городе Комсомольске-на-Амуре) доходило до десяти человек.
• «Спортсмены». Поначалу в эту категорию дерзкие аналитические умы управления зачислили все без разбора спортивные группы: и тех лиц, которые просто ходили на тренировки, и тех, которые с тренировками уже завязали и не расходились именно по причине совместного рэкета и других различных правонарушений. Насколько я помню, в Хабаровске в эту обширную категорию входили следующие подкасты.
• Каратисты. Две организации карате-кекусинкай, недавно разделившиеся по причине ссоры двух лидеров – сэнсэев, ранее закончивших один и тот же Медицинский университет в Хабаровске. Каратисты, представляющие западное (московское) направление, там лидером был некий Ковкин, бывший офицер системы исполнения наказаний, впоследствии примкнувший к организации «Свобода», которой руководил Поданев Владимир по кличке Пудель.
• Разрозненные группы боксеров. Ничем особо не запомнившиеся в криминальном раскладе 90-х в крае.
• «Затоновские». Возглавлял данное сообщество физкультурник по кличке Гарик, который сформировал свою «семью» на базе курсантов, обучающихся в СПТУ, выпускавшем специалистов для речного флота. Гарик изучал и внедрял в жизнь именно уличный рукопашный бой, в начале 90-х эта дисциплина только зарождалась на Дальнем Востоке. Обучал Гарик студентов-речников очень просто: делил импровизированных спортсменов примерно поровну, выключал в спортзале свет и давал отмашку, после чего студенты сходились в рукопашном бою стенка на стенку. Занималась группировка тем, что получала дань с моряков-речников, которые занимались реализацией в городе подержанных японских иномарок.
• «Моисей». Группировку создал бывший военный офицер связи, любивший всем представляться офицером ФСБ, на базе молодых людей, увлекающихся только входившим в моду направлением «культуризм». «Моисеевцы» отличались железной дисциплиной и неуступчивостью. В штаб-квартире группировки на стенах висели инструкции, как вести себя членам организации в тех или иных ситуациях. Например, действия членов клуба «Моисей» при обыске, при конфликте с сотрудниками милиции и других чрезвычайных ситуациях. Само название группировки возникло после беседы бывшего офицера с неким евреем, после которой отставной старший лейтенант так проникся еврейской мудростью, что назвал свое полувоенное формирование именем еврейского святого.
• «Этника». В ОПГ изначально входили все выходцы из многонационального Кавказа, занимающиеся преступной деятельностью. Но больше всего выделялось преступное сообщество на основе этнических азербайджанцев, возглавлял которое Эйнулаев Гасан, наркоман, но вместе с тем неординарная личность, работавший на все спецслужбы города и при этом умудрявшийся держать в повиновении всю диаспору.
• «Былковские». Одна из самых необычных, что ли, группировок. Небольшая численность (человек пятьдесят от силы), харизматичный лидер – Сан Саныч Быков, на котором все и держалось. Про Быкова один интересный персонаж, Китаец, выразился дословно так: «Саня – это комсомолец, был бы я в силе – крутился бы возле меня».
• «Анчиковские». Группировка, сформированная изначально по этническому признаку из корейцев, но впоследствии, уже в 2000-х, из корейцев в группировке остался один только Анчик, ушлый кореец, «красный» по зоне, в детстве занимавшийся борьбой, отсюда и подходящая коренастая фигура со сломанными ушами. Каким-то неизведанным путем Анчику удалось сформировать в Хабаровске крупнейшую группировку, занимающуюся абсолютно всем, что приносило прибыль: это и популярные угоны, и возврат за вознаграждение угнанного автотранспорта, всевозможные мошенничества, так называемые кидки, не брезговали корейцы и грабежами с разбойными нападениями.
• Были и совсем уж экзотические преступные формирования, состоявшие из пяти—десяти человек. Группировка Паука, к примеру. Однажды мой начальник отдела Алексеич оставил меня ночью в засаде на «пауковских» с одной телескопической дубинкой, притом, что сам Алексеич был вооружен и отправился за подмогой. Я остался в квартире с женой одного из участников шайки Паука и в ходе милой беседы выяснил, что ее муж борец, мастер спорта, приходит домой около часа ночи (а время было около двенадцати часов ночи), и с друзьями. Я тренировался выкидывать телескопическую дубинку и размышлял, почему же задерживать в засаде остался сотрудник с дубинкой, а не руководитель с пистолетом. К какому-то конкретному умозаключению я так и не пришел. Около двух ночи меня сменили собровцы, но преступники так и не пришли в засаду.
Я, конечно же, выбрал милый моему сердцу спорт, по-простецки изъявив желание разрабатывать спортивные группировки, которых на учете в РУОП стояло шестнадцать с общим количеством участников более трехсот человек. Начальство «прислушалось» к моему совету и поставило меня на разработку группировки с необычным в те годы названием «Общак».
«Общаковцев» я представлял себе как худых, изможденных, с обширными татуировками по всему телу зеков, в принципе часть из этих загадочных людей так примерно выглядит и в наши дни. Начал я с заведения дела предварительной оперативной проверки на интересного, как мне казалось, персонажа по кличке Доля по имени Александр. Доля был «красным» по зоне, то есть сотрудничал с администрацией в местах лишения свободы и звали его мелкие «крадуны» батей, что сыграло с ним в конечном итоге злую шутку, так как батей в криминальной среде можно было называть только воров в законе. Разрабатывал я Долю долго, месяцев восемь, наверное. В итоге получил «серьезную» информацию о том, что Доля курировал в основном квартирных «крадунов», сам потихоньку «грузил» мелких предпринимателей, пил водку в коммерческом ресторане «Эдельвейс» по улице Краснореченская и не встревал в «большую политику». Единственным примечательным моментом было то, что Доля прострелил из обреза ногу Хохлу, своему, так сказать, заместителю, за то, что Хохол, обуваясь, использовал столовую ложку для помощи в надевании обуви. Когда я уже был матерым опером, я знал, что такую информацию можно было получить за шестьдесят минут от самого объекта разработки, вызвав оного на легендированную беседу.
Параллельно с тренировочной разработкой Доли мы занимались тем, что каждый день задерживали бандитов и просто посторонних людей, случайно оказавшихся не в то время не в том месте. Задержаний было очень много, я насчитал за лето и осень 1994 года около сотни задержаний, в которых участвовал лично и без помощи спецназа. Огромное количество задержаний было связано с моей антропометрией и аналогичными физическими данными моего напарника. СОБР не всегда можно было быстро вызвать, и нас с товарищем использовали как свой мини СОБР, который был всегда под рукой.
На свое первое задержание я выехал летом 1994 года в район института инженеров железнодорожного транспорта, в составе того самого Шорина, боксера Агеева и других сотрудников нашего первого отдела. Перед задержанием нужно было зафиксировать на диктофон угрозы со стороны вымогателей, которые планировали получать дань с хозяев дискотеки «Клетка» в ЦПКО города Хабаровска. Инструктаж был такой.
– Идешь на стрелку вместе с «терпилами», – поучали меня матерые опера, – и выводишь каратистов (а вымогателями выступали именно каратисты) на угрозы в отношении хозяев дискотеки.
– Так меня спросят, кто я, – не верилось мне, что каратисты не заинтересуются появившимся из ниоткуда третьим лицом, на встрече потерпевших изначально должно было быть двое.
– Не-е, не спросят, – успокоили меня старшие коллеги, – кашлянешь громко, (до места засады, где находились мои коллеги, было метров триста), и мы всех положим. На крайний случай представишься братом «терпилы».
Такова и была краткая установка.
С тяжелым сердцем, не понравился мне инструктаж повидавших виды оперов, я с потерпевшими подъехал к месту встречи. Возле общежития Железнодорожного института нас уже ожидали двое высоких крепких парней, в том, что это были каратисты, сомневаться не приходилось. Глядя на каменные рожи двух громил, я понял, что «залипуха» с братом потерпевшего здесь явно не пройдет, и представился «от Пуделя», это несколько разрядило обстановку, так как каратисты были как раз из бригады Ковкина, лояльной Пуделю, разговор постепенно начал принимать нужное направление. Однако явных угроз не было, а следствие в те годы требовало аудиозапись прямых угроз, чуть ли не об убийстве всего рода потерпевших до седьмого колена, иначе уголовное дело не возбуждали. Разговор на встрече шел уже минут десять, и каратисты начали терять терпение.
– Все, хорош базарить, прыгайте к нам в машину, поедем на «Свободу» к Пуделю. Все коммерсы, включая вас, должны платить.
– Петровича нет сейчас, – начал я импровизировать, – здесь давайте решать.
Решать на месте уже не входило в планы вымогателей, и оба двинулись на меня, и явно не для выражения своих симпатий.
– Лежать, шестой отдел! – выкрикнул я пароль, подходящий для устрашения любого бандита в 90-е, и для пущей убедительности врезал стволом пистолета в лоб первому подошедшему ко мне каратисту. Перед задержанием я тренировался бить рукояткой ПМ, ориентируясь на сцены из кинофильмов про обезвреживание часовых на войне, но пистолет Макарова для моей руки был маловат, рукоятка оружия тонула в кулаке. Пришлось разработать свой метод наносить удар именно стволом короткоствольного оружия, который применялся мною в дальнейшем только при численном превосходстве противника. Увидев начавшуюся движуху, коллеги кинулись мне на помощь.
– Если шестой отдел, удостоверение покажите! – не потерял самообладаниеодин из спортсменов.
– Вот тебе удостоверение, – сунул под нос одному из спортсменов пистолет Макарова подбежавший боксер Агеев.
Этого аргумента оказалось достаточно, чтобы вымогатели мирно улеглись на землю.
Уже в управлении боксер Агеев говорил, что на самом деле перепутал ствол и ксиву, зная не понаслышке об этом жутком спорте, в котором в СССР преуспел наш сотрудник, лично я поверил Агееву.
Буквально в этот же день по местному телевидению я увидел репортаж о прошедшем в Лондоне турнире по «Нокдаун карате», где первое место занял один из моих первых задержанных вымогателей.
Ноу-хау представляться на стрелках с братвой участником какого-либо преступного формирования, изобретенное мною буквально на ходу, позже вошло в жизнь спецслужб как кратковременное оперативное внедрение, но в 1994 году такой подход к оперативной работе внес сумятицу в бандитские ряды.
Пуделю, стоявшему у нас на «прослушке», позвонили сразу несколько лидеров хабаровских преступных группировок, пытаясь выяснить, как так получилось, что на стрелке с «людьми»[6 - Блатными.] присутствовали опера из шестого отдела, которые вроде бы и не опера, а сами блатные. Разобравшись, по городу «пустили прогон»: кто не представляется, тех ломать на месте.
Самое курьезное задержание произошло на речном вокзале летом все того же 1994 года. Поступила команда выехать на речной вокзал и задержать вымогателей, требовавших по пять баксов за баул с мелких предпринимателей, привозящих в Хабаровск на речных судах товар из Китая. Никто из нас, конечно же, не спросил про заявление, которое потерпевший просто не успел оформить, про состав преступной группы и остальные «мелочи». На речной вокзал выехали все, кто был на тот момент в отделе, человек пять, СОБР заказали экстренно, но бойцы были на полигоне и к команде «Захват» вовремя прибыть не обещали. На речном вокзале в бинокль мы изучили «преступников», которых нам показал заявитель. Это были все сплошь жилистые молодые парни, количеством около пятнадцати, почему-то голые по пояс, что, честно сказать, меня несколько озадачило. Было принято решение задерживать жестко, что и понятно, нас было в три раза меньше. Сказано – сделано, с криками «Всем лежать, шестой отдел!» мы ринулись на вымогателей. Вымогатели оказали активное сопротивление и пытались кричать, что ни в чем не виноваты, но им, конечно, никто не поверил. После начавшегося задержания прибыл СОБР, когда схватка с «преступниками» была уже в полном разгаре, и довершил начатое. Все пятнадцать вымогателей были повержены приемами самбо и успешно доставлены в РУОП. В конторе «вымогателей» все-таки выслушали, и выяснилось, что это грузчики, ожидавшие тех самых китайских предпринимателей для разгрузки товара с судна, а реальные вымогатели наблюдали всю схватку со стороны и, насладившись увиденным, спокойно покинули поле боя.
Особенно нам нравилось задерживать людей на многосотенных тусовках под названием городские стрелки. Стрелки, или сходняки, организовывал положенец, назначенный ворами старшим городской братвы, авторитетный бандит, находящийся на положении вора в законе. Городские сходняки задерживались с размахом, выезжали все, кто был в наличии в управлении, конечно с СОБР. Мне эти захваты напоминали выезд всего РУОПа за грибами. Один из руководителей РУОП, Меховщиков, сам страстный грибник и рыбак, осенью среди рабочей недели объявлял грибной день, и все управление в полном составе, отложив разработки и раскрытие преступлений, в радостном возбуждении выезжало на пароме через Амур в ЕАО собирать грибы.
Братва для конспирации время от времени меняла место «сходняка», так как на встречи могли приезжали преступники, находившиеся в розыске. Особенным шиком было в нашей группе захватить заблудшую бандитскую душу, представившись преступными авторитетами, приказать вести нас на стрелку под смешным, выдуманным буквально на ходу предлогом. Однажды был захвачен в плен недавно освободившийся зек, отсидевший лет десять и слабо разбирающийся в жизни на воле. Зек был на мели и готов был к любой работе. С пересидевшим был выстроен следующий диалог, формально это называлось «кратковременное оперативное внедрение».
– Мы работаем с Киселем, слышал?
– Что-то слышал, – осторожно отвечал сиделец.
– В «семью» хочешь?
В «семью» бедолага хотел очень.
– Тогда идешь в ресторан «Турист» на «сходняк», ищешь там Киселя и говоришь, что готов завалить того, кого укажет авторитет.
Через несколько лет выяснилось, что бывший зек действительно в точности выполнил все наши указания, чем сильно насторожил Киселя. Таких смешных моментов в 90-е было множество, в книге я расскажу о самых, на мой взгляд, интересных.
Главное оружие опера – агентура, чтобы заполучить заветный источник оперативной информации, вечерами, после основной работы, мы с товарищами, такими ми же бывшими курсантами ХВВСУ, отправлялись на охоту. Находили блатхаты, где собирались преступники, врывались туда и кропотливо, бывало, что и всю ночь, беседовали с «заблудшими душами», выискивая тех, кто был расположен к сбору информации на своих же, так скажем, коллег по преступному ремеслу.
В одной из таких засад в Южном микрорайоне мне попался Лис, ранее неоднократно судимый молодой воришка, плотно сидевший на джефе[7 - Эфедрин – лекарственное вещество, доведенное на марганцовке в сильнейший наркотик.]. Лис оказался настоящим агентом по призванию и как-то раз так вошел в образ Джеймса Бонда, что чуть меня не подвел. В один из рабочих дней я отпросился у своего начальника отдела Алексеича домой по причине плохого самочувствия. Только я покинул управление, ко мне пришел Лис, сотовых тогда еще не было, и агент, рискнув, пришел прямо в контору. Как назло, возле моего кабинета проходил Меховщиков и заприметил незнакомого модно одетого гражданина. Руководитель, надо отдать ему должное, потребовал предъявить пропуск в управление, которого, конечно, у Лиса не оказалось. Вызвали дежурного, офицер узнал в Лисе «следователя», так во всяком случае представился агент, воришка был одет в красивое краденное пальто, шляпу и с модным дипломатом в руке, дежурный, не задумываясь, пропустил «сотрудника» в управление. Меховщиков был в ярости и вытряхнул дипломат Лиса, в котором находились следующие «нужные» вещи: кобура от пистолета Стечкина, вязаные черные шапочки с вырезом для глаз, штык-нож и небольшой кропаль конопли. Руководитель, выяснив, что модный гражданин приходил к Курасову, уже вынашивал план моего наказания, когда Алексеич, сообразив, что Лис именно агент, а не мой подельник[8 - Подельники – проходящие по одному уголовному делу соучастники преступления.], поинтересовался, в чем срочность прихода на встречу прямо в управление. Лис, видя, что дело плохо, выложил отличную инфу о группе, занимающейся разбойными нападениями, причем с конкретными адресами лежки преступников и местами хранения похищенных вещей. Следующим утром, когда я пришел на работу, в отделе уже была суета, все готовились по информации Лиса брать разбойников, и Алексеич уже со смехом рассказал мне вчерашнее происшествие. Когда я со временем заматерел, у меня появились более серьезные источники оперативной информации, в том числе из числа хабаровских криминальных авторитетов, Лиса я передал бывшему однокурснику по ХВВСУ, который работал в управлении по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Убноновец был очень доволен Лисом, с помощью которого удалось привлечь к уголовной ответственности крупных наркобарыг.
Читать книгу "Последний эшелон" целиком